«Выжившие к концу Сталинградской битвы говорили, что их решимость исходила только от Родимцева»

«Если бы не 13-я гвардейская, то трудно сказать, что было бы в середине сентября 1942 года», - написал в своей книге-воспоминании «Сражение века» спустя 30 лет после окончания Великой Отечественной войны легендарный Василий Чуйков. И он ничуть не преувеличил. Сталинград вряд ли удалось бы удержать без 13-й гвардейской стрелковой дивизии - а сама она вряд ли выполнила бы свою боевую задачу, командуй ей кто-либо иной, а не Александр Родимцев.

Александр Родимцев в окопах Сталинграда, 1942 г.

...Не сумев сломить сопротивление 13-й гвардейской и других прибывших позднее соединений в центре города, в октябре враг перенёс основной удар на заводы в северной части Сталинграда. Родимцев получил приказ любой ценой закрепиться на достигнутом рубеже и перейти к жёсткой обороне. Немцы тоже не дремали и усердно укрепляли свою передовую, превратив захваченные здания в сильные узлы обороны.

 

Серьёзную угрозу для дивизии Родимцева представляли «Дом железнодорожников» и Г-образный дом, находившиеся вблизи переднего края 42-го полка и берега Волги. Из этих зданий гитлеровцы непрерывно обстреливали переправу, ставя ее под угрозу, и значительную часть территории, занимаемой 13-й гвардейской дивизией. Отбить эти дома у фашистов с помощью артиллерии и вылазок штурмовых групп не удалось. Тогда Александр Родимцев принял решение применить минную войну — взорвать первый из этих домов, сделав подкоп, а затем штурмовать их.

 

За три недели красноармейцы прорыли прорыть лаз длиной около 50 м и заложили в него три тонны взрывчатки. Атака началась утром 10 ноября. Взрывом здание было разрушено, однако взять эти дома не удалось из-за того, что оборонявшихся гитлеровцев оказалось больше, чем предполагалось, а штурмующие группы стали действовать не по плану и были остановлены сильным огнём.

Однако эти здания требовалось захватить во что бы то ни стало. 3 декабря после тщательной подготовки начался новый штурм, продолжавшийся 26 часов. На сей раз оба дома были отбиты у немцев, а засевших в подвалах фашистов уничтожили огнемётчики и сапёры. Гитлеровцы пошли на захваченные нашими бойцами дома в контратаку, но ее удалось отразить. Благодаря захвату этих двух зданий дивизия значительно улучшила своё тактическое положение. Вот как писал в воспоминаниях об этом сам Родимцев: «Передний край продвинулся на 200–300 метров на запад. В битве, где победа измерялась каждым кирпичом, сантиметром, отвоёванным у неприятеля, это значило очень много».

 

Родимцев считал важным и правильным требование командующего 62-й армией В.И. Чуйкова ко всем командирам частей не переносить свои командные пункты глубже в тыл без разрешения вышестоящего командира. А сам Чуйков позднее вспоминал, что Александр Родимцев был из числа тех немногих комдивов, кто его о таком переносе ни разу не попросил. На протяжении всей обороны Сталинграда комдив на левый берег не уходил и все время находился вместе со своими бойцами и командирами. И они об этом знали. Каждый боец хоть раз, но видел генерала Родимцева на переправе, в своей траншее, в развалинах дома, который он защищал, на КП или беседующим с ранеными и знал, что его комдив где-то рядом, что он такой же смертный и что у них общая цель и судьба.

Вспоминая о том, какова была роль комдива в Сталинграде, ветераны 13-й гвардейской отмечали его твёрдость, решительность, личную смелость, заботу о подчинённых. Это вселяло в бойцов уверенность в успех, и они подчёркивали, что больше всего боялись не суметь выполнить приказ — не из страха наказания, а не желая подвести своего командира. Многие говорили, что они гордились тем, что их комдив — Герой Советского Союза.

Комиссар дивизии Михаил Вавилов рассказывал: «Генерал Родимцев не только хорошо знал многих командиров и бойцов. Важно другое: он знал, кто на что способен. Знал и смело поручал необходимое задание». Британский историк Энтони Бивор в книге «Сталинград» так написал о Родимцеве: «Преждевременно поседевший интеллектуал и юморист Родимцев был человеком, открыто смеющимся над опасностью. Во время войны в Испании, где он был больше известен как Павлито, Родимцев служил советником и сыграл не последнюю роль в битве за Гвадалахару в 1937 году. Солдаты, служившие у Родимцева в подчинении, считали его настоящим героем и больше всего боялись, что их переведут служить к другому командующему... Выжившие к концу Сталинградской битвы говорили, что их решимость исходила только от Родимцева». Сам же Родимцев, отвечая однажды на вопрос журналистов, чем был для него Сталинград, сказал: «Это как второй раз родиться…»

Подписывайтесь на телеграм-канал "Историк о политике... и истории", чтобы первыми узнавать о выходе новых публикаций на сайте!